Действительно ли Ирпень и другие города Киевщины разрушены, как Валерий относится к известным мужчинам, которые выехали за границу и победила бы Alina Pash на Евровидении в этом году – смотрите и читайте в эксклюзивном интервью.

Вас может заинтересовать Не откладывайте жизнь на потом, – интервью с Олей Цыбульской об Ирпене, шоубизе и Евровидении

Сейчас Валерий Харчишин вместе с группой "Друга Ріка" находится в благотворительном туре. Музыканты собирают деньги на нужды украинских защитников. Для проекта "Интервью24" Валерий рассказал, виделся ли он с младшими сыновьями, которые сейчас находятся за границей; где служит старший сын; будет ли восстанавливать разрушенный дом под Гостомелем; с кем из звездных коллег, ушедших на войну, поддерживает связь; знает ли, где сейчас Олег Винник; повлияла ли политика на победу Украины на Евровидении-2022 и где должен состояться конкурс в следующем году.

"Друга Ріка" выступала во Львове в рамках благотворительного тура "Кто, если не мы?" Это уже вторая часть тура. Какие эмоции были, когда вышли на сцену во время войны в Украине?

Не было никаких чувств. Просто стал ком в горле, первые несколько песен не мог петь. Что-то выдавливал из себя – какой-то текст, слова. Трудно было настроиться. Будто делаю любимое дело, делаю то, что умею, на что учился всю жизнь, однако не пелось, не хотелось петь, потому что постоянно мыслями был там, слышал взрывы.

Каждый удар барабанов перекликался с взрывами ракет. Поэтому сначала было тяжело, но где-то на концерте третьем или четвертом мы уже настроились и пели, как когда-то, в мирной жизни. Люди в зале первые две-три песни плакали и это просто не позволяло двигаться дальше. Мы словно были сплошным синергетическим сгустком, который стоял на месте и переживал первые минуты войны, которые мы все почувствовали.

Друга ріка
Валерий Харчишин о туре "Кто, если не мы?" / Фото 24 канала, Ульяна Журба

Вдохновлял сбор денег, потому что мы понимали, что благодаря этим концертам можем быстро их собрать. Да и концерты быстро организовывали. Перейдя границу Польши, узнали, что состоится еще один концерт в Кракове, хотя он не был запланирован. Организаторы делали невероятные вещи – буквально за неделю до нашего выступления обо всем договаривались. И концерты проходили успешно, не было ни одного провального.

Произошла очень быстрая евроинтеграция и это то, что мы, музыканты, должны были делать всю жизнь. Вместо этого мы использовали российские деньги, эфиры, многие почему-то стучали в украинский шоу-бизнес именно через российское окно. Этого не стоило делать. Сегодня происходят очень быстрые события. К примеру, в Риге мы познакомились с классной группой Tautumeitas, которая имеет миллионы просмотров на ютубе. Пришли просто познакомиться, а в результате очутились на сцене, где исполнили песню "Три хвилини" в начале их выступления.

А в конце нашего выступления в Риге они уже были в украинском стилизованном наряде. Девушки стояли с желто-голубыми венками и пели "Три хвилини".

Друга ріка
Валерий Харчишин о туре "Кто, если не мы?" / Фото 24 канала, Ульяна Журба

Это просто невероятная интеграция. Европейцы чувствуют некую вину перед нами. Мы как центр Европы, мы действительно являемся европейским государством, но почему-то должны доказывать всем, что мы достойны, что мы можем быть в европейском обществе, можем быть европейцами. Был постоянный стук в окно в Европу, а нам не открывали, не принимали нас.

А теперь вся Европа была завешена украинскими флагами. Где бы мы ни были, во всех европейских столицах были именно украинские флаги. Такое впечатление, что не мы интегрировались, а все они стали Украиной.

Благодаря этим концертам мы помогли ВСУ как могли. Мы помогли батальону, которым занимаемся, передали много амуниции, два новых автомобиля. Собирали 14 тысяч евро на два автомобиля 95 штурмовой бригаде. Потом поедем собирать на автобус, два коптера и другие нужды, о которых даже не хочу говорить, потому что они есть всегда – от одноразовых трусов до салфеток. Это то, о чем мы не привыкли говорить. Это не какой-нибудь стратегический продукт и этим, к сожалению, не обеспечивает государство. Государство дает оружие, а мы должны обеспечить амуницией, всем необходимым, чего не хватает. Когда возвращались с концертов в Европе, наш автобус был забит пайками, которые были переданы грузинскому легиону в Днепре, когда проводили концерты для сбора средств на кареты скорой помощи.

Делаем всё возможное, чтобы помочь нашей армии. Тогда и мысли дуррацкие в голову не лезут и чувство вины за то, что сейчас не с оружием в руках, оставляет.

Друга Ріка
Валерий Харчишин о туре "Кто, если не мы?" / Фото 24 канала, Ульяна Журба

Вы выступали в европейских городах, где сейчас много украинцев, бежавших от войны. Из каких украинских городов были переселенцы, приходившие на выступление?

Это были не концерты, а сплошное общение – от первой до последней песни. Мы постоянно говорили, люди кричали, кто откуда приехал. В основном это были люди именно с линии столкновения. Гордость распирала, поскольку там в большинстве своем были девушки. Большинство мужчин остались в Украине. Вот поэтому мы победим. Не говорю, что не было тех, кто покидал страну, бежали, прячась за юбку. Были и такие украинцы. Но подавляющее большинство людей на концертах – женщины и дети.

Двое ваших сыновей сейчас вместе с мамой находятся за границей. Может быть, во время благотворительного тура удалось увидеться с ними?

Буду откровенен, что это была еще одна причина, почему мы согласились на такие концерты. С одной стороны, мы считали, что нас проклянут оставшиеся в Украине. Говорят, что мы уехали в Европу. А с другой стороны, я очень хотел увидеть своих сыновей. Мне удалось на несколько часов заехать к ним, поговорить, погулять по детской площадке.

И на площадке были только украинцы. Я слышал только украинский язык. Девушки подходили, спрашивали, можно ли сфотографироваться. Я отвечал: "Конечно, можно!". Они также спрашивали, не боимся ли мы, что нас проклянут. Я говорил: "Нет, потому что делаем свое дело, собираем деньги, вернемся в Украину в любом случае".

Друга Ріка
Валерий Харчишин рассказал о детях / Фото 24 канала, Ульяна Журба

Старший сын сейчас на фронте, как часто удается общаться? Обращался ли к вам за помощью?

Мой сын ни разу не просил помощи. Единственное, что я ему привозил, – берцы. Это было еще в начале войны. Подразделение сына полностью обеспечено и то, что я покупал для него, было подарком. Ему не нужно было ничего, но мне хотелось сделать приятное. Он ничего не просил.

Когда попал в подразделение, где служил мой брат, я увидел, что они ничего не имеют. Ходили в спортивной одежде. Я не представлял, что они будут делать, когда попадут на передовую. Они ведь были готовы ехать на Восток. А сын был на Севере. Там, слава Богу, уже ничего не происходит. Впоследствии его перевели в штаб, из-за чего был обижен на меня.

Писал мне: "Это ты повлиял на мое командование, что я очутился в штабе?" Я ему сказал: "Не знаю твоего командования, не знаю, в каком ты батальоне и где служишь. Знаю только, что ты там и все. Поверь мне, я ничего не делал для того, чтобы ты очутился в штабе". Мы с ним немного поругались, но потом он понял, что я к этому не причастен.

Вы не скрывали, что здание под Гостомелем разрушили русские оккупанты. Это дом, который вы строили для семьи, часть вашей жизни. Подозреваете, что дом уничтожили по чьей-то наводке, собирались привлекать полицию к расследованию. Как сейчас продвигается дело?

Не знаю, как продвигается дело, я сделал все, что мог. В службу безопасности передал информацию, которую знаю. Дом разрушен полностью. Там нет ничего, кроме двух дымоходов. Но я использовал это разрушение, чтобы собрать средства для подразделения своего брата. И мне это удалось. Был очень удивлен, когда через несколько дней собрал почти миллион гривен. Понимал, что все именно благодаря этому дому. Сначала был взбешен, в отчаянии, не знал, что делать дальше, как отстроить, поскольку непонятно, когда появится работа, когда заработаю на этот дом. Так же непонятно, когда мои дети вернутся в их Украину, в их дом. Но я счастлив, что эта беда помогла собрать так много денег, что люди так быстро откликнулись.

Будете ли восстанавливать дом после войны?

Конечно, планирую восстанавить его. Хочу сделать это, потому что дети ассоциируют свою Украину с домом в лесу, в котором мы жили.

То, что оккупанты сделали с Бучей, Ирпенем, Гостомелем и другими украинскими городами, невозможно описать словами. Вы уже были в тех городах после их освобождения?

Был в Ирпене, Буче, Гостомеле. Архитектурные разрушения слишком переоценены. Буча устояла. Возможно, потому, что оккупанты зашли туда сразу, и наши не могли бить по ним. На 35–40 процентов разрушена инфраструктура и город Ирпень. Нет Гостомеля, его просто нет. Был там недавно, нет ни одного уцелевшего дома. Там и мэра нет, потому что его убили.

Друга Ріка
Валерий Харчишин о поездке в освобожденные города Киевщины / Фото 24 канала, Ульяна Журба

Ваши друзья или знакомые находятся в оккупации?

Наш техник Данило со своей любимой находился в оккупации в Буче очень долго. Мы общались с ним все время, пока он был там. Когда открылся первый коридор, он вышел. Это ужасно, но в этой ситуации есть и позитив – Данило начал общаться на украинском языке.

Многие ваши коллеги вступили в ряды территориальной обороны и ВСУ. Поддерживаете общение с кем-нибудь из них? Может, кто-то обращался за помощью?

Постоянно на связи с Тарасом Тополей, с Сергеем Усиком. Эти ребята с первых дней в теробороне. Именно к ним я стучался, когда мой сын записался в армию, но мне сказали: "Валера, ты нужен в тылу". Я еще раз просился, но услышал, что не возьмут, даже если буду ползать на коленях. Мы общаемся, но ребята ни разу не обращались за помощью. Они обеспечены, у них все хорошо. Отправляют иногда видео и пишут, что все хорошо.

Интересно Война навсегда изменила их: как сейчас выглядят артисты, служащие в ТрО и ВСУ

Как относитесь к тем мужчинам, которые уехали за границу во время войны? В частности, среди известных людей это Анатолий Анатолич, он длительное время во Франции, Потап, Монатик (однако они выехали до войны, не возвращались во время нее).

С Монатиком встречался в Польше, когда мы были там с концертами. Он тоже организовывает какие-то концерты, помогает. Возможно, этот страх можно объяснить. Возможно, они делают это ради детей. Я не могу винить, их можно понять. Но можно было оставить детей в безопасности и приехать. Так поступил я. Детей с мамой отвез за границу и вернулся.

Видел, как к границе продвигается колонна с мужчинами, записал видеообращение, чтобы они возвращались. Я обратился к мужчинам в прямом эфире, когда меня перевозил кто-то из теробороны и параллельно вел разговор о том, как он перевозит мужчин за границу за тысячи долларов. Он потом понял, что я известен, спросил или я блогер. Я сказал: "Да, и тебе п*здец". Он испугался, спрашивал, никому ли его не сдам. Я тогда на эмоциях сказал: "Ну что ты такое делаешь? Ты зарабатываешь деньги, когда люди убегают от войны. Вы создали какой-нибудь блокпост в Могилеве и препятствуете людям с детьми пересекать границу. Это дибилизм". Нашел кого-то из старших, рассказал ему все, сказал: "Мои дети сейчас в машине. Почему мы должны стоять и ждать в этой очереди, чтобы пересечь границу? Я прошу, чтобы вы сняли этот блокпост. Для кого он? Против кого этот блокпост? Вы что, защищаете Молдову, чтобы туда не попали диверсанты? Ну, это глупость". Не знаю, решился ли этот вопрос, но я там немного повоевал, пока стоял на границе.

Друга Ріка
Валерий Харчишин о коллегах во время войны / Фото 24 канала, Ульяна Журба

Общественность все чаще обращает внимание на отсутствие в публичном пространстве Олега Винника. Артист не рассказывает где он, чем занимается. Во время войны вы общались с Олегом или слышали о нем от зарубежных коллег?

Не знаю, где он. Мы сегодня, кстати, вспоминали его, когда ехали. Кажется, где-то увидели афишу. Ребята спрашивали, где Олег Винник. Возможно, в Германии проводит какие-нибудь концерты. Не знаю.

Согласно результатам Нацотбора представлять Украину на Евровидении должна была Alina Pash. Из-за скандала с поездкой в Крым ее дисквалифицировали. По вашему мнению, если бы в Турин поехала именно Алина, Украина бы победила?

Если бы в этом году Украину представлял Михаил Михайлович Поплавский, мы бы победили. Если бы Олег Анатольевич Винник – мы тоже победили бы. Если бы Павел Зибров, Степан Гига – мы тоже победили бы. Это, конечно, шутка, но мы бы все равно благодаря этой европейской эмпатии были в пятерке лучших, это сто процентов. Я являюсь генеральным директором общественной организации Украинское Агентство по Авторским и Смежным Правам, поэтому еще перед конкурсом писал своим коллегам: "Что у нас там с Kalush Orchestra? Они победят на Евровидении, но их права на песни переданы к нам на управление?" Я был уверен, что они победят. Какие могут быть претензии к победителям? По моему субъективному мнению, песня не плохая, но не хватило в том шоу, они потерялись на сцене, были очень мелкими.

Друга Ріка
Харчишин сказал, победила бы Alina Pash на Евровидении / Фото 24 канала, Ульяна Журба

Вы лично знакомы с Kalush Orchestra?

Нет, не знаком с ними. Но обращаюсь к ним, чтобы как можно скорее передали права на песни на управление нашей организации, потому что роялти за Евровидение можно получить только через нас. Так что у вас, Kalush Orchestra, прямой путь к нам. Мы нужны вам, а вы нам.

Возможен ли дуэт "Другої Ріки" и Kalush Orchestra? Какой должна быть ваша общая песня?

На днях мы представляем песню, в которой очень не хватило именно речитатива. Именно какого-то рэпа. И я представлял себе там Kalush Orchestra или кого-нибудь другого, но песню уже записали. Не знаю, появится ли еще какое-нибудь произведение, где мы услышим рэп. Это творчество. Сначала должна быть песня, а потом группа, которая должна приобщиться.

Друга ріка
Валерий Харчишин о дуэте с Kalush Orchestra / Фото 24 канала, Ульяна Журба

В фейсбуке вы рассказывали, что отказались стать членом или главой Национального жюри. Если бы вы все-таки были в составе жюри, какой бал поставили бы представителю Польши?

В этом году я впервые смотрел Евровидение от начала до конца. И у меня не было никакой претензии к песне или к вокальным способностям певца из Польши. Он мне понравился. Единственное, не нравилось то, во что одеты ребята и сам номер, но я бы ни в коем случае не поставил такие низкие оценки, не поставил бы на такое место Польшу. Уверен, что при моем участии мы бы не опустили поляков так низко. Пусть говорят, что это слишком политизировано, но когда мои дети в Польше и номер действительно достойный, то почему голосовать так недостойно?

В следующем году присоединитесь к национальному жюри от Украины?

Не знаю. Не знаю, что будет завтра или послезавтра. Но если меня пригласят и будут говорить, что я там должен быть, то я буду. Жизнь покажет.

Друга ріка
Харчишин о том, где будет Евровидение-2023 / Фото 24 канала, Ульяна Журба

Где будет Евровидение-2023?

Оно точно состоится в Украине. Я бы хотел, чтобы оно произошло в освобожденной Ялте. Говорят, что в Мариуполе неуместно, потому что это как на кладбище. Но, думаю, что все погибшие люди хотели бы, чтобы Украина улыбалась, жила. Ведь ради чего они тогда положили свою жизнь?

А кто, по-вашему, может представлять Украину?

Да мне все равно. Пусть представляет Олег Анатольевич Винник. Пусть вернется из Германии, посетит Украину и выступит здесь ради нашего счастливого будущего.